Ученик убийцы [издание 2010 г.] - Робин Хобб

Я взвыл и попытался схватиться за ухо, но она отбросила мою руку.

— Не хнычь, как маленький. Через минуту боль пройдет. — На серьге было что-то вроде замочка, и Пейшенс безжалостно вывернула мое ухо, чтобы закрепить его. — Вот. Это вполне подходит ему, верно, Лейси?

— Вполне, — согласилась та, не отрываясь от своих всегдашних кружев.

Пейшенс жестом позволила мне удалиться. Когда я встал, чтобы идти, она сказала:

— Запомни это, Фитц. Есть у тебя Сила или нет, носишь ты его имя или нет, но ты сын Чивэла. Старайся вести себя достойно. А теперь иди и поспи.

— С этим ухом? — спросил я, показывая ей кровь на кончиках пальцев.

— Я не подумала. Извини… — начала она, но я прервал ее:

— Слишком поздно извиняться. Я вам уже простил. И спасибо.

Когда я уходил, Лейси все еще хихикала.

На следующее утро я встал рано, чтобы занять место в свадебной кавалькаде. Мы везли богатые подарки по случаю заключения нового династического союза. Там были дары для самой принцессы Кетриккен: чистокровная кобыла, драгоценности, ткани, слуги и редкие благовония. И были подарки ее семье и народу — кони, ястребы, золотые украшения для ее отца и брата. Но самыми главными дарами были те, что преподносились ее королевству, потому что в соответствии с традициями Джампи принцесса больше принадлежала народу, нежели своей семье. Поэтому мы везли племенной скот, рогатый скот, овец, лошадей, домашнюю птицу, могучие тисовые луки, каких не было у горцев, металлические инструменты из хорошего железа и другие дары, которые, как решил Шрюд, смогут облегчить жизнь горцев. В их числе были несколько хорошо иллюстрированных травников Федврена, несколько лечебников и свиток с текстом о ястребиной охоте, который представлял собой тщательную копию труда самого Хаукера. Эти последние, очевидно, и служили оправданием моего участия в поездке.

Свитки были выданы мне вместе со щедрым запасом трав и корней, упомянутых в травниках, и с семенами для выращивания тех из них, которые плохо сохраняются. Это был необычный дар, и я отнесся к необходимости доставить его в целости и сохранности так же серьезно, как и к своей тайной миссии. Все было хорошо упаковано и уложено в резной сундук из кедра. Я в последний раз проверял упаковку, перед тем как отнести сундук во двор, когда услышал у себя за спиной голос шута:

— Я принес тебе это.

Я повернулся и увидел, что он стоит в дверях моей комнаты. Я даже не слышал, как открылась дверь. Он протягивал мне кожаный кисет.

— Что это? — спросил я, стараясь, чтобы по моему голосу он не догадался о цветах и кукле.

— Морские водоросли.

Я поднял брови.

— Слабительное? Как свадебный подарок? Может, кому-нибудь оно и пригодится, но травы, которые я беру, можно посадить и вырастить в горах. И я не думаю…

— Это не свадебный подарок. Это для тебя.

Я принял кисет со смешанными чувствами. Это было очень сильное слабительное.

— Спасибо, что ты обо мне подумал. Но я обычно не склонен к недугам путешественников. И…

— Обычно, когда ты путешествуешь, тебя никто не собирается отравить.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — Я старался, чтобы мой голос звучал беззаботно.

В этом разговоре мне не хватало привычных гримас и насмешек шута.

— Только одно: будь достаточно умным, чтобы есть мало или не есть вообще ничего, что ты не приготовил сам.

— На всех пирах и праздниках, которые там будут?

— Нет. Только на тех, на которых ты захочешь выжить. — Он повернулся, чтобы идти.

— Прости меня, — сказал я поспешно. — Я не хотел никуда вторгаться. Я искал тебя, и мне было так жарко, а дверь была не заперта, так что я вошел. Я не хотел подглядывать.

Он стоял ко мне спиной и не повернулся, когда спрашивал:

— И ты нашел это забавным?

— Я…

Я не мог придумать, что ему сказать, как заверить его, что все виденное мной останется только в моей памяти. Он вышел за порог и потянул дверь, чтобы закрыть ее за собой. Я выпалил:

— Мне захотелось, чтобы было место, настолько же похожее на меня, как твоя комната похожа на тебя. Место, которое я держал бы в такой же тайне.

Дверь замерла на расстоянии ладони от косяка.

— Прими один совет, и ты сможешь уцелеть в этом путешествии. Когда обдумываешь мотивы человека, помни, что не стоит мерить его зерно своей меркой. Он может даже не знать, что такая мера существует.

И дверь за шутом закрылась. Но после загадочных и пугающих слов, которые он обронил в конце, я все же решил, что, возможно, он простил мне давешнее вторжение.

Я спрятал мешочек с водорослями в камзол. Я не думал, что они мне понадобятся, но и оставить подарок шута побоялся. Напоследок я оглядел свою комнату, но там, как всегда, не было ничего лишнего. Мастерица Хести лично проследила за моими сборами, чтобы мои новые наряды не помялись. На новой одежде вместо перечеркнутого оленя красовался настоящий герб видящих — олень с опущенными, как перед нападением, рогами.

— Так распорядился Верити, — только и сказала мне Хести, когда я спросил ее. — Мне так тоже больше нравится, чем перечеркнутый. А тебе?

— Пожалуй, — ответил я, и больше мы об этом не говорили.

Имя и герб. Я кивнул самому себе, взвалил на плечи сундучок с травами и свитками и пошел вниз, чтобы присоединиться к каравану.

Когда я спускался по лестнице, я встретил Верити — он шел мне навстречу. Сперва я едва узнал его, потому что он двигался как трясущийся старик. Я отошел в сторону, пропуская его, и узнал принца, только когда он посмотрел на меня. Это очень странно, когда знакомый тебе человек становится не похож сам на себя. Я отметил, что одежда на Верити болтается, а в буйной темной шевелюре проглянула седина. Он рассеянно улыбнулся, а потом, как будто это внезапно пришло ему в голову, резко остановил меня:

— Ты едешь в Горное Королевство? На свадебную церемонию?

— Да.

— Сделай мне одолжение, мальчик.

— Конечно, — сказал я, удивленный его изменившимся голосом.

— Говори ей обо мне хорошо. Правдиво, конечно, — я не прошу тебя лгать, — но говори обо мне хорошо. Я всегда думал, что ты неплохо ко мне относишься.

— Это так, — сказал я его удаляющейся спине. — Это так, сир.

Но он не повернулся и не ответил, и сердце у меня сжалось даже сильнее, чем когда от меня уходил шут.

Во дворе суетились люди и животные. Экипажей на этот раз не было; всем известно, что дороги в горах никудышные. И было решено ради скорости ограничиться вьючными животными. Негоже королевскому двору опоздать на свадьбу. Хватит и того, что не будет присутствовать жених. Стада и пастухи были высланы за много дней до нашего отъезда. Предполагалось, что наше путешествие займет две недели, но мы отправлялись в путь заранее, за три недели до срока. Я проследил, чтобы кедровый сундук погрузили на вьючную лошадь, а потом встал возле Уголек и стал ждать. Даже в замощенном дворе в горячем летнем воздухе висела густая завеса пыли. Несмотря на все тщательное планирование, караван казался совершенно беспорядочным. Я заметил Северенса, любимого камердинера Регала. Регал прислал его в Олений замок месяц назад с особыми инструкциями насчет какой-то одежды, которую он желал получить. Северенс шел за Хендсом, возбужденно убеждая его в чем-то. Не знаю, о чем они говорили, но Хендсу, похоже, это пришлось не по душе. Когда Хести давала мне последние инструкции об уходе за моей новой одеждой, она тихонько сообщила мне, что Северенс берет так много новых костюмов, шляп и прочих личных вещей Регала, что ему потребовались три вьючные лошади, чтобы тащить все это. Должно быть, подумал я, заботиться о них придется Хендсу, поскольку Северенс прекрасно умеет ухаживать лишь за одеждой, а перед животными крупнее себя робеет. Слуга Регала Роуд плелся за ними обоими, вид у него был сердитый и нетерпеливый. На широком плече он нес еще один сундук, и, возможно, именно погрузка этого добавочного предмета и беспокоила Северенса. Я быстро потерял их в толпе.